Черная месса - Джерард О`Нил

Глава 14. Оттенки Уайти

К 1984 году Билли Балджер прочно сидел во главе сената штата, управляя им уверенно и решительно, применяя политику кнута и пряника. А вот частную адвокатскую практику, которую содержал на пару с другом детства, игнорировал, кроме того, испытывал финансовые затруднения в обеспечении своего сумасшедшего семейства с девятью детьми. Он беспокоился из-за обветшавшей крыши дома, полного детей, переживал из-за трудностей в оплате их обучения. Опасался, что видавшая виды машина может заглохнуть на обочине, и жена Мэри, храбро возившая детей туда-сюда, окажется в сложном положении. Хотя в тот год он заработал что-то между 75 000 и 100 000 долларов, он словно плыл против течения, тратя денег больше, чем получал. В своих мемуарах Билли сетовал, что хотя еще и не обанкротился, но был «очень близок к тому».

Затем, по словам Билли, в его городскую юридическую контору совершенно неожиданно вошел чудо-клиент. Двое братьев хотели выкупить у него свою собственность, и Балджер получил для них ссуду в 2,8 миллиона долларов у дружественного банка в Южном Бостоне. В обмен на помощь в переговорах с банком и выкупе собственности Билли предложили непомерно большую оплату. Перспектива наполнила сознание Билли чудесными видениями: «Новая машина для Мэри… новая крыша».

Занимаясь выкупом довольно спорадически, Балджер все же решил вопрос в 1985 году и согласился на вознаграждение в размере 267 000 долларов – этого было более чем достаточно, чтобы они с Мэри перестали волноваться из-за машины и платы за обучение. Но проблемы с наличными продолжались, поскольку Балджер согласился на выплату гонорара только в 1986 году. Он сказал своему коллеге-юристу из Южного Бостона, Томасу Финнерти, что будет «обнищавшим богачом» до тех пор, пока эти деньги к нему не поступят.

Но Том пришел на выручку. Он предложил Балджеру заем в размере 240 000 тысяч долларов в обмен на гонорар. Билли был в восторге, но облегчение оказалось недолгим. Спустя несколько недель после того, как он взял эти деньги, выяснилось, что Финнерти сотрудничает с бостонским застройщиком Гарольдом Брауном. Балджера чуть удар не хватил от тревоги, когда выяснилось, что Финнерти имеет дело с людьми, подобными Брауну, и предупредил коллегу, что этот сомнительный домовладелец – источник больших неприятностей. Но Финнерти только рассмеялся и поддразнил Балджера, назвав его неисправимым паникером. Кроме того, добавил он, вознаграждение от застройщика в размере 500 000 долларов уже лежит в доверительном фонде, основанном Финнерти.

Вздрогнув при упоминании фонда, Балджер понял, что его недавний заем – это деньги Брауна. «Ты мне этого не говорил, – возмутился Балджер. – Я верну все до последнего цента, причем немедленно. Не хочу иметь с Брауном ничего общего, даже косвенно». К концу 1985 года деньги Брауна в сумме 254 000 долларов (включая проценты) были возвращены. Мэри он сказал, что с планами на безбедное существование придется подождать.

На следующий год Балджер понял, что не ошибся в своих предположениях – федеральный суд признал Брауна виновным в подкупе должностных лиц. Браун стал носить на себе микрофон от ФБР и пытался заводить разговоры с политиками. Балджер и Финнерти шутили, что теперь нужно избегать Брауна во время грозы, чтобы не ударило электричеством, и здорово повеселились по этому поводу.

Но Гарольд Браун рассказал совершенно другую историю.

Дело Билла Балджера началось в 1983 году, когда федеральные следователи поймали коррумпированного городского инспектора на взятке и заставили стать их тайным агентом. В 1985 году он ходил с потайным микрофоном, записывая разговоры и навещая своих обычных клиентов, в том числе Гарольда Брауна. Практичный домовладелец заплатил инспектору 1 000 долларов, чтобы занизить стоимость жилого комплекса и таким образом сэкономить 24 000 долларов на сборе на патент.

Затем Браун сам шагнул в ловушку после того как его пригласили дать показания перед Большим жюри. Он не знал, что имеется запись его разговора с инспектором, и думал, что дело в каком-то бестолковом полицейском расследовании. Он начал лгать, заявив Большому жюри, что никогда никому и десяти центов не дал. Ему быстро предъявили обвинение в лжесвидетельстве и даче взяток и так же быстро превратили его в правительственного агента с микрофоном и всеми прочими атрибутами. Браун искал возможности заключить сделку о признании вины, чтобы не отбывать тюремный срок. Прокурор спросил, что тот может предложить взамен, и Браун ответил – Тома Финнерти и Билла Балджера.

Отношения Брауна с Финнерти начались в середине 1970-х годов, когда Браун увидел возможность построить небоскреб в дальнем конце захудалой Стейт-стрит, бывшей одним из бостонских бульваров в колониальные времена. Он начал скупать землю, по одному бесхозному участку за раз. Будучи одним из крупнейших землевладельцев штата с собственностью стоимостью от 500 миллионов до миллиарда долларов, Браун предвидел строительный бум 1980-х и ждал, когда тот наступит.

Необходимость развивать строительство возникла в 1982 году, когда город, еще не оправившийся от очередного сокращения в штате департамента по налогам на недвижимость, задолжал владельцам коммерческой недвижимости 45 миллионов долларов налоговых льгот. Мэр Кевин Уайт нуждался в помощи законодателей, чтобы заставить казначейство обеспечить возврат налогов, и Балджер добился этой помощи с оговоркой, что город продаст собственность штату, чтобы основать администрацию конференц-залов. Новое агентство штата было немедленно взято под контроль ставленниками Балджера и Уайта.

Другая часть законопроекта требовала, чтобы город продал пять парковочных комплексов, в том числе тот, что стал частью проекта Брауна. Гаражи не выставлялись на аукцион для получения за них высшей цены, но были просто переданы городской администрации, в отдел реконструкции и перестройки, а уж тот мог продать их застройщикам, как пожелает. Это был «закрытый цех», а Балджер принимал непосредственное участие в планировании процесса.

После того как Уайт с Балджером ударили по рукам, Браун и его партнер, выдающийся архитектор, получили преимущественное право на застройку Стейт-стрит. У архитектора имелось одобрение бостонского союза архитекторов, а Браун владел большей частью земли. Затем к Брауну обратилось доверенное лицо Уайта, бывший генеральный прокурор Массачусетса, Эдвард Маккормак. Маккормак запросил непомерную долю в предприятии в обмен на предложенную им услугу – присматривать за «правильной» работой мэрии. Когда его предложение отклонили, Финнерти внезапно обнаружил, что превратился в малоизвестного адвоката с невысокими гонорарами.

К тому времени, как Финнерти начал переговоры, надеясь получить кусочек небоскреба, он был адвокатом по уголовным делам без какого-либо опыта работы в сфере недвижимости. Переход настолько рискованный, что в Бостоне мало кто на него решался. Эти две юридические специальности требовали слишком разных умений – неброская учтивость против непримиримого заступничества. Финнерти, бывший окружной прокурор, вел себя грубовато, в традициях Южного Бостона, и имел мало общего с вышколенными юристами из фирм «высшего дивизиона», которые обычно и занимались застройкой и развитием даунтауна. В период между концом 1983 года и февралем 1985 года Браун месяцами водил Финнерти за нос, не говоря ни да, ни нет, проталкивая свой проект в мэрии и ведя пустые разговоры.

Когда Финнерти понял, что Браун самостоятельно устремился к финишной прямой, переговоры сделались более интенсивными. Браун сдался в 1985 году, согласившись «купить» самопровозглашенный пай Финнерти, которого никогда не существовало, за сумму примерно в 1,8 миллиона долларов. Финнерти ни разу не появился ни на одном слушании по поводу проекта или его развития, не представлял он интересов Брауна и тогда, когда другой застройщик предъявил тому иск по поводу высоты административного здания.

Тем не менее Финнерти в июле депонировал свой первый взнос в банк в размере 500 000 долларов. Затем Билли и Томми, два старых друга по Олд-Харбору, быстро поделили между собой 450 000 в августе и еще 30 000 в октябре. Но месяц спустя для Балджера наступила расплата. В ноябре Большое жюри предъявило Брауну обвинение в подкупе городского инспектора и «других официальных лиц». Балджер вернул деньги в траст через три дня, назвав это возвратом займа.

К тому времени, как в 1988 году эти денежные операции стали предметом публичного скандала, Финнерти окончательно перестал притворяться адвокатом по недвижимости в большом проекте. Он сказал, что присоединился к коллективу разработчиков Брауна для придания проекту респектабельности, используя свои связи в правоохранительных органах, чтобы никто не вспоминал о былом сотрудничестве Брауна с поджигателями. Респектабельность он оценил в 1,8 миллиона долларов и фактически возбудил иск против Брауна, чтобы получить эти деньги.